Новые реалии рынка глобальных инвестиций

В 2020 году выразительно усилились тенденции по изменению практики мощных инвесторов. В январе генеральный директор BlackRock Лоренс Финк заявил, что изменение климата коренным образом трансформирует существующий подход к финансам, поэтому нужно отказаться от инвестиций со значительными рисками, а устойчивость считать неотъемлемым критерием формирования портфеля и управления рисками. Это заявление важно еще и потому, что BlackRock является одним из крупнейших в мире управляющих частными активами в объеме 1,8 трлн долл. США. В последнем отчете Всемирного экономического форума, базирующемся на результатах масштабного опроса при участии многих стейкхолдеров, впервые в пятерке рисков перечислены только экологические: экстремальные погодные условия, климатические изменения, аварии, стихийные бедствия, потеря биоразнообразия и антропогенные экологические катастрофы. Поэтому глобальное давление со стороны мирового сообщества в отношении более действенных мер против изменения климата может быть одним из важнейших факторов для создания более устойчивой инфраструктуры. Такая инфраструктура в итоге будет способствовать низкоуглеродному экологическому росту со всеми возможными последствиями. И глобальные инвесторы это понимают.

Еще в ноябре 2019 года США в сотрудничестве с Австралией и Японией объявили о создании сети Blue Dot Network (BDN) для сертификации крупных инфраструктурных проектов, отвечающих принципам устойчивого развития. Участники сети Blue Dot Network — это представители государственного, частного секторов и гражданского общества, которые верят в создание и финансирование проектов качественной инфраструктуры. Сертификация Blue Dot Network накладывает на инфраструктурные проекты не только требования по качеству, она определяет, будут ли они профинансированы. Финансирование можно будет получить лишь в случае соблюдения принципов G20 об обеспечении инвестиций в качественную инфраструктуру, известных как «обязательство Шарлевуа по инновационному финансированию для развития» (приняты странами G7 в 2018 году), и Принципов экватора (The Equator Principles, EPs). Последние являются системой управления рисками, введенной финансовыми учреждениями для определения рисков, их оценки и управления экологическими и социальными рисками в ходе проектного финансирования. EPs применяются глобально ко всем отраслям и пяти финансовым продуктам:

• консультационным услугам по проектному финансированию;
• собственно проектному финансированию;
• корпоративным займам, связанным с проектами;
• промежуточным займам;
• рефинансированию, связанному с проектами, а также проект-связанному финансовому поглощению.

Сертификация BDN послужит всемирно признанным символом финансово устойчивых проектов развития, а следовательно, условием привлечения частного капитала в инфраструктурные проекты в развивающихся странах. Поэтому сеть BDN станет инструментом оценки любых инфраструктурных проектов частного или государственного сектора любой страны и поиска качественных методов строительства и финансирования.

На сегодняшний день 118 финансовых институтов в 37 странах (Equator Principles Financial Institutions, EPFIs), отвечающих EPs, официально согласились пересмотреть портфель предоставленных кредитов в сфере международного проектного финансирования на рынках как развитых стран, так и развивающихся стран. EPFIs обязуются внедрять EPs в своих процедурах и стандартах финансирования проектов и не будут предоставлять проектное финансирование или корпоративные займы проектам, в которых клиент не будет или не сможет придерживаться EPs. Хотя EPFIs не предназначены для применения задним числом, они соглашаются пересмотреть открытые кредитные линии и прибегают к переоценке существующих проектов с позиций анализа экологических и социальных рисков. В случае их выяснения кредитору предложат пересмотреть проект.

Чтобы ускорить запуск проектов качественной инфраструктуры, страны уже начали создавать национальные инфраструктурные банки (НИБ) — полностью или частично государственные финансовые учреждения для поддержки государственной политики в области инфраструктуры. НИБ уже созданы в Бразилии, Индии, Китае, Японии, Австралии, США, Канаде, Германии, Индонезии, ЮАР, Великобритании. Они активно финансируют национальные инфраструктурные проекты, а транснациональные инфраструктурные банки, такие как Азиатский банк инфраструктурных инвестиций (АБИИ) или фонды суверенного богатства (ФСБ), инвестируют в инфраструктуру, выходящую за пределы стран.

Это означает, что не только финансовая информация, но и информация нефинансового характера связана с охраной окружающей среды и социальной ответственностью фирм. ESG-критерии (Environmental, Social, Governance — экология, социальное развитие, управление) уже оказывают определяющее влияние на принятие инвестиционными фондами решения об инвестировании.

В 2020 году в США уровень инвестиций в ESG составил свыше 20% всех активов, находившихся в управлении профессиональных компаний, на сумму более 11 трлн долл. В Европе этот уровень превышает 17 трлн долл. Из-за стремления институциональных и частных инвесторов к объединению активов и ликвидности инвестиционный фонд ESG и ETF (англ. Exchange Traded Funds — Биржевой инвестиционный фонд) достиг более 1 трлн долл. в США и немного меньше — в Европе и Азии. Данные рейтингового агентства Morningstar свидетельствуют: количество фондов, применяющих критерии ESG, выросло со 140 в 2012 году до 564 в 2019-м.

Постепенно мы стали свидетелями того, как государство перекладывает ответственность за реализацию социальной политики на частный сектор. Именно это и заставляет на мегауровне международной экономической политики заключать соглашения, определяющие единые правила игры, которые фактически запрещают странам применять право на суверенную регуляторную политику. Так что игнорировать обязательства в рамках Европейского Зеленого соглашения Украина просто не сможет, потому что инвесторы, на которых она так надеется, фактически не будут иметь институциональной и финансовой возможности инвестировать в проекты, не отвечающие критериям ESG.

Что отличает ESG-инвестирование от сугубо коммерческого, так это то, что оно учитывает другие факторы, кроме оценки краткосрочных финансовых результатов и коммерческих рисков, и содержит оценку рисков долгосрочных экологических, социальных и управленческих проблем.

Некоторые страны (Южная Корея, Германия и Франция) даже в условиях борьбы с последствиями пандемии, которая сказалась на росте бюджетных дефицитов, направили значительные объемы государственных инвестиций на экологическую деятельность. В отчетах международных организаций, посвященных освещению «зеленой» политики в странах Азии и Европы, отмечается, что существенное падение спроса на электроэнергию, связанное с экономическим спадом, уже ускорило постепенный отказ от угля. Это связано с тем, что производство товаров с его использованием оказалось более дорогим по сравнению с возобновляемыми источниками энергии (ВИЭ) или импортом с соседних рынков, которые больше полагаются на возобновляемые источники энергии.

Кроме экологизации финансовой и банковской систем, в некоторых странах (Великобритании, Австралии, Японии, США) были созданы Зеленые инвестиционные банки (ЗИБ) — государственные учреждения, которые используют государственный капитал для мобилизации частных инвестиций во внутреннюю низкоуглеродную и устойчивую к изменению климата инфраструктуру. ЗИБ мобилизует частные инвестиции с целью достичь национальных целей по внедрению возобновляемых источников энергии, энергоэффективности и сокращению выбросов парниковых газов, ведь большинство инвестиций в инфраструктуру, связанную с климатом, осуществляются на местном уровне. Такие ЗИБ, как правило, создаются в странах, где нет национального банка развития. Банки «зеленых» инвестиций хотят привлечь частный капитал для инвестиций в смягчение последствий изменения климата и адаптацию к ним.

Некоторые из ЗИБ, как, например, в Великобритании, должны обеспечивать возвращение капитала, поэтому они являются организациями, не только предоставляющими гранты, но и ожидающими прибыль от инвестиций после введения инфраструктурных проектов в эксплуатацию. Это означает, что ЗИБ в развивающихся странах могут применяться для направления климатического финансирования, определенного согласно Рамочной конвенции ООН по изменению климата, которое по своей природе является потоком финансового капитала из развитых стран в развивающиеся страны. Поэтому ЗИБ могут наращивать «зеленые» инвестиции в транспортную инфраструктуру, солнечную или ветровую энергетику, они могут непосредственно инвестировать также в разработчиков проектов, работая с местными банками и другими инвесторами для поддержки новых инфраструктурных проектов, связанных с климатом.

Так что Украине, которая в лице ее правительства активно присоединяется к различным инициативам и находится в авангарде внедрения климатического регулирования, нужно создавать необходимую нормативную базу и соответствующие институты стимулирования развития, которые сделали бы возможным проведение «ESG-вмешательства» как хирургической операции под своеобразным наркозом, с надеждой на выздоровление. Потому что без них корсет из обязательств, которые, по замыслу, должны очистить экономическую систему от угрожающих для экологии проблем, станут смирительной рубашкой, которая лишит Украину субъектности. Если создание украинского Банка развития не находит необходимой институциональной поддержки, то, учитывая глобальные тренды, вполне возможно учреждение Зеленого инвестиционного банка с аналогичными функциями, с учетом следования к климатической нейтральности.

Все статьи Наталии Резниковой читайте здесь. Все статьи Владимира Панченко читайте здесь.